Я в отпуске. И если бы у менятналичильствовал человеческий интернет, то здесь было бы сто сорок шесть тысяч постов про море, про местный калорит, про местный маркетинг, про ужасные дороги, вкусные пирожки, эзотерикопомешанных людей. Сегодня было бы еще больше постов про то, что горы - это даже круче моря, наверное. Я их увидела впервые, и не знаю, как жить без них дальше...
Но здесь сегодня будет только пост о том, что мне сегодня очень хорошо. И если я сподоблюсь, то напишу что-нибудь по возвращению домой.
Обнимаю.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Сегодня почти плакала в метро. Дочитала "Дар психотерапии" Ялома - и его слова тронули так, словно рядом со мной был настоящий, живой человек, рассказывающий свою историю. И в которую раз я говорю себе: ты на верном пути.
Мне кажется, какую-то особую любовь и близость я узнала, только когда стала сама работать с клиентами. Любовь без грамма той попсовщины, которую вкладывают в это слово сейчас масс-медиа и соцсети. Эта любовь не связана с партнерством или с родительством. Эта любовь - как принятие, близость, восхищение, тепло. Это то трепетное, нежное чувство, которое возникает, когда человек рядом вдруг начинает медленно раскрываться перед тобой. Такой человек похож на молодой бутон - если тронуть его руками, попытаться вскрыть, можно его повредить, и цветка уже не будет. Но, если иметь терпение, если оставаться рядом, и наблюдать, то можно заметить, как плавно расходятся лепестки, и можно увидеть их яркий цвет, ощутить аромат, можно увидеть нежную сердцевину цветка. И хочется быть осторожной, хочется быть бережной. Когда это происходит, я испытываю трепет, нежность - и ту самую любовь. И она не зависит от того, что таится в глубине того бутона - любовь или боль, злость или благоговение, обида или благодарность. И восхитительно, что эта любовь не могла бы существовать без Другого - того, кто доверился и раскрылся.

И вот - отрывок из самого конца книги. Тот, который особенно тронул:

"Мы хранители секретов. Каждый день пациенты удостаивают нас своими тайнами, часто никогда ни с кем не разделенными. Получать такие тайны — это преимущество, данное не многим. Тайны дают нам закулисный взгляд на человеческую жизнь без социальной манерности, ролевой игры, напускной храбрости или позирования. Иногда тайны обжигают меня, и я иду домой, держусь за жену и воздаю свою хвалу. Другие тайны вибрируют внутри меня и поднимают мои собственные ускользающие, давно забытые воспоминания и импульсы. Все же другие огорчают меня, ведь я наблюдаю, как целая жизнь может быть без нужды потрачена на стыд и неспособность простить себя.Читать дальше
Тем, кто является хранителями секретов, дарованы проясняющие очки, через которые они видят мир — взгляд без искажения, отрицания и иллюзии, взгляд на то, как все в действительности. (Вспомните в этой связи заглавия книг Аллена Уиллиса, выдающегося психоаналитика: «Все на самом деле», «Порядок вещей», «Человек без иллюзий».) Когда я обращаюсь к другим со знанием того, что мы все (терапевт и пациент) обременены болезненными тайнами — чувством вины за совершенные действия, стыдом за несовершенные действия, желанием любить и быть любимыми, глубокой ранимостью, чувством ненадежности и страхами, — я сближаюсь с ними. Хранение секретов по прошествии лет сделало меня нежнее, я стал легче принимать секреты. Когда я встречаюсь с личностями, надутыми от гордости или самомнения, или обезумевшими от любой из мириад пожирающих страстей, я инстинктивно постигаю боль, которую они вкладывают в свои секреты, и не осуждаю, но сострадаю и, выше всего, чувствую себя связанным с ними. Когда я впервые раскрылся в формальной медитации нежной доброты, в буддийском пристанище я почувствовал себя как дома. Я убежден, что многие терапевты гораздо более, чем это думается, знакомы с областью любящей доброты.
Не только наша работа дает нам возможность переступать через себя, изменяться и расти, быть осчастливленными ясностью видения истинной и трагической человеческой природы. Нам предлагается еще больше.
Мы получаем интеллектуальный вызов. Мы становимся исследователями, погруженными в величественнейшую и самую сложную из всех целей — развитие и поддержание человеческого разума. Рука об руку с пациентами мы наслаждаемся радостью великих открытий: озарением, когда несоизмеримые воображаемые фрагменты внезапно гладко сливаются воедино. В другое время мы становимся акушеркой для рождения чего-то нового, освобождающего и поднимающего. Мы наблюдаем, как наши пациенты освобождаются от старых, обреченных на провал паттернов, отделяют себя от древних жалоб, вырабатывают жажду жизни, учатся любить нас и, посредством этого, с любовью поворачиваются к другим. Это большая радость — видеть, как другие открывают свои собственные источники мудрости. Иногда я ощущаю себя гидом, показывающим пациентам комнаты их собственного дома. Какое удовольствие видеть, как они открывают двери в комнаты, куда никогда не заходили, обнаруживают новые крылья в своем доме, где находятся изгнанные ими части: мудрые, прекрасные и созидательные частицы индивидуальности. Иногда первым шагом этого процесса становится работа со снами, когда мы с пациентом изумляемся появлению из темноты искусных конструкций и светящихся образов. Воображаю, что созидательные преподаватели художественного письма должны иметь подобный же опыт.
Наконец, меня всегда поражало, какая это исключительная привилегия — принадлежать к уважаемой и почетной организации целителей. Мы, терапевты, являем собой часть традиции, идущей к нам не только от наших ближайших психотерапевтических предков, начиная с Фрейда, Шопенгауэра, Кьеркегора, но также и Иисуса, Будды, Платона, Сократа, Галена, Гиппократа и многих других великих религиозных лидеров, философов и врачевателей, которые с начала времен лечили человеческое отчаяние."
Ирвин Ялом "Дар психотерапии"

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

С большим предубеждением относилась к Ирвину Ялому, считала его каким-то попсовым писателем, потому что читали его вокруг меня все просто повально. Три года назад я впервые попробовала начать "Когда Ницше плакал", и совершенно не сложилось. Потом у меня было ещё минимум четыре осознанных попытки. Я уж крест для себя на Яломе поставила, пока не обнаружила, что регулярно сую нос в его "Групповую психотерапию".
Конечно, когда читаешь книгу, так или иначе, создаёшь в голове образ автора. Так автор "Групповой психотерапии" мне импонировал, хотя и показался несколько саркастичным. И мне довольно трудно сопоставить его с тем Яломом, который проявляется в других книгах.
"Шопенгауэр как лекарство" тронуло меня до слёз. Я соприкоснулась с этой книгой, и она вошла глубоко. Главное - она была вовремя, она была в тему. Она оказалась именно такой, как мне нужно - с сюжетом и вместе с тем с анализом, баланс "головы" и "чувств" для меня был идеальным.
Затем я взяла "Взглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти". Книга непростая, конечно, как сама смерть. И по теме, которая откликается, как никогда. Я открываю её и читаю кусочками. Всё сразу - тяжело. И слишком много мыслей. Капля - лекарство, ложка - яд. Поэтому - только чёткая, осознанная дозировка.
Параллельно я взяла "Дар психотерапии" - читаю на работе в свободное время или дома. Очень спокойная и, я не побоюсь этого слова, добрая книга. Принимающая. Честно говоря, таких книг в психологии очень не хватает - когда автор открывается, контактирует на очень близкой дистанции, и вместе с тем проявляет большую гибкость. Ялом в ней начинает казаться теплым старшим другом, которому хочется отправлять открытки со светлыми пожеланиями.
Проще говоря, я очарована. У меня в телефон накачено уже несколько других его книг, и я чувствую, что своим простым, дружелюбным стилем он вдохновляет меня на то, чтобы открыть ворд и наконец написать кое-что, давно запланированное. Много, много ресурса.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра